«Быть конъюнктурщиком очень хорошо!»
Интервью с известным современным художником Васей Ложкиным
Корреспондент: Николай Кузнецов
«Ужасный киберпространственный имбецил», — такую приставку к своему имени в ЖЖ выбрал Вася Ложкин — знаменитый современный художник. Картины Васи, а также его реплики давно ушли в народ. В этом смысле, конечно, Ложкину уже давно следовало бы дать звание народного артиста. Не заслуги его отмечая, конечно, а просто констатируя факт. Неважно, что картины художника (да, он усиливает это слово «и краткой») сосредотачивают вокруг себя как скирды восхищенных возгласов, так и ненавистнических филиппик. Говорит это лишь о том, что для понимания современной культуры фигура Васи Ложкина, неоспоримо, важна (хотя на такие слова он, скорее всего, бы осерчал). Корреспондент «СП» побывал на открытии выставки художника в Петербурге и побеседовал с «панком от живописи».
«СП»: — Вася, вы говорили, что ваши картины — это панк, застывший в красках. Раскройте, пожалуйста, эту идею.
— Смотрите, я вообще не художник, а музыкант. Всю жизнь занимался панк-музыкой, поэтому это как продолжение творчества. Естественно, сейчас я стал немного конъюнктурщиком, стал идти навстречу, что называется, «пожеланиям трудящихся» и меньше треша у меня в картинках. А так, конечно, будь моя воля — рисовал бы сплошной треш, ужасы всякие, такого плана вещи. Я люблю черный юмор.
«СП»: — На ваш взгляд, наша публика не готова к радикальному черному юмору?
— Не очень, чем старше человек становится, тем ему страшнее смотреть на какую-нибудь картинку. И начинаются разговоры: «А вот у меня дети, они такое увидят…». Ну, на самом деле, им пофигу. Детям либо нравится, либо нет. Им показывают мультфильмы с динозаврами, роботами какими-то стреляющими и т. д. — они гораздо более страшные вещи видят, чем на моих картинках. А взрослый человек — у него уже нервная система испорчена, соответственно — он видит какого-то зубастого кота и ему становится страшно. А если еще этот кот с топором, то ой-ой, нет-нет, страшно.
«СП»: — Художник Виктор Тихомиров, из группы «Митьков», убежден, что люди предпочитают простую живопись потому, что ставят во главу угла комфорт…
— Комфорт, да.
«СП»: — …И объясняет невостребованность оригинального искусства стремлением публики к пошлости.
— Не думаю, что это проявление пошлости. Нет. Просто нормальное человеческое желание. Если человек приобретает, допустим, картину, чтобы повесить ее дома, то нужно понимать, что такое дом. Это место уюта, отдыха. Если картина его раздражает — то зачем она ему нужна?
«СП»: — Неоднократно видел ваши картины в офисах. Как вы относитесь к такому пристанищу для своих полотен?
— Пусть висят — почему нет. Собственно говоря, изначально я, когда рисую, думаю, куда картину повесить. Мне кажется, что это чисто офисная живопись. Вернее, не офисная живопись, а так скажу — она хорошо бы смотрелась в кабинете начальника. Вот сейчас, например, модно портреты Путина вешать. Вот если бы вместо этих портретов с президентом повесили картину, на которой какой-нибудь медведь с топором, мне кажется, было бы прикольно. Заходит к нему посетитель, подчиненный или коллега, проходит в кабинет, а там такое. Сразу настраивает ведь на нужный лад. Или в комнате для переговоров, что-нибудь такое повесить, какую-нибудь расчлененную свинью. Человек приходит на работу устраиваться, проходит собеседование, а там висит такая картинка. Вот для этого!
«СП»: — Вопрос о влияниях задавать не буду — вы на него уже отвечали журналистам. Но хотелось ли вам когда-нибудь походить на какого-либо художника?
— Нет.
«СП»: — То есть, искали именно свою дорогу?
— Тут какой момент — не то чтобы я делал что-то такое, чего раньше никто не делал. Конечно, делали до меня подобное сотни людей. Ничего нового в моем творчестве нет. Другое дело, что я на эту тему вообще не заморачиваюсь. У меня нет каких-то ориентиров, авторитетов. Вот вообще никаких. Ни в музыке, ни в живописи, ни в литературе, ни в кино. Есть какие-то друзья среди художников — я к ним хорошо отношусь. А вот так — «о, это же великий Пикассо!», или какой-нибудь Шишкин… Ну, Шишкин — с удовольствием пойду в Русский музей и посмотрю на его картины. Не более того.
Я вообще себя не причисляю к художникам, по большому счету.
«СП»: — А хотелось бы вам увидеть свои работы в музее? Например, в Русском.
— Честно говоря, мне все равно. Я бы хотел их увидеть там, если бы Русский музей купил их у меня. Потому что, если я помру, и кто-то после моей смерти эту картину повесит в музей — мне уже будет все равно. А сейчас — повесить медаль на грудь: «Моя картина висит в доме какого-то знаменитого человека или в музее»? Мне это совершенно без разницы.
«СП»: — Как вы думаете — по прошествии лет пятнадцати ваши работы еще будут интересны публике?
— Думаю, к ним пропадет интерес. То есть, появится другой Вася Ложкин.
«СП»: — Но ведь если рассматривать их в культурном процессе — они продолжают лубочные традиции.
— Да, да. Лубок — веселая картинка, сопровожденная веселой надписью. Это да. Ну, если не брать, конечно, строгие лубочные правила, то по сути это так. Плакатики, веселые картинки с ярмарки — просто они немного большие.
«СП»: — В Сети встречаются странные люди, которые несмотря ни на что пишут: «Да он рисовать не умеет». Вы пояснили, что художником себя по-прежнему не считаете. Но, возможно, есть желание совершенствоваться в плане техники?
— Боюсь, что уже поздно. Просто я вообще труднообучаемый человек. Мне всегда тяжело было учиться в школе, институте. Особенно в институте. Конечно, в процессе руку набиваешь, узнаешь какие-то приемы, но чисто опытным путем. Но пойти в какое-то учебное заведение я себе позволить пойти уже не смогу — я старый слишком для этого.
«СП»: — Художники нередко состоят в кружках, объединениях. А состоит ли в таком союзе Вася Ложкин?
— Нет. Наверное, это зависит от географического положения. Я всегда жил обособленно. Поначалу в Солнечногорске — это далекое Подмосковье, сейчас — в Ярославле. Если бы жил, допустим, в Питере или Москве — наверное, образовался бы такой кружок. А так — я, может, просто по телефону с кем-то поговорю — и все.
«СП»: — Известны коллаборации с Виктором Пузо, например.
— Есть совместные выставки и с Пузо, и с Копейкиным, и с «Колдовскими художниками». Но такого плотного контакта нет. Конечно, когда происходит выставка «Колдовских художников» — они меня зовут всегда, это весело, здорово. Но вот даже это объединение — у них в мастерской несколько художников, они общаются, делают что-то вместе. У меня же такой возможности нет в принципе.
«СП»: — В Интернете множество отзывов на ваше творчество. Интересно ли вам их читать?
— Не знаю. Мне очень не нравится, когда начинают ставить какие-то диагнозы. Вот он сумасшедший, алкоголик, какой-нибудь политически ангажированный человек. То есть, начинают вкладывать в картины такой смысл, какой я не вкладывал. Это немножко раздражает. А в основном какие-то редкие рецензии на свое творчество я читал как отзывы в блоге, вот и все.
«СП»: — Хотелось бы услышать полноценную критику в свой адрес?
— Дело в том, что то критическое, которое я видел — это «его надо расстрелять», «его надо посадить в дурдом», «его надо посадить в тюрьму». Вот такую «критику», честно говоря, читать очень противно.
«СП»: — Нет, я говорю именно об анализе в рамках культурного поля.
— Я себя как-то шибко не причисляю к миру художников, как и говорил уже. Поэтому — мне все равно. Все равно, ей-богу. Если что-то увижу дельное — с интересом прочитаю. Но как-то целью это не является, если что.
«СП»: — Вася Ложкин vs Алексей Куделин. Артемий Лебедев удивлялся как-то, что персонажа Тему Лебедева принимают за него в реальной жизни…
— Я не настолько шизофреник, чтобы разделяться. Это просто псевдоним, не более того. Причем он не специально придуманный, а, скорее, народный: когда я начал пользоваться интернетом, как и все люди, придумывал никнеймы смешные. Придумал: «Вася Ложкин». Это было на форуме, в ЖЖ. И просто прилипло как-то. Я не подписываю картины. Хотя раньше подписывал — «Алексей Куделин». Потом, в 2000-м году я это делать перестал.
«СП»: — Вы достаточно открыто называете себя конъюнктурщиком. А как же извечные возгласы: «быть конъюнктурщиком плохо!»?
— Нет, конъюнктурщиком быть очень хорошо! Я как-то рассказывал уже: гораздо лучше рисовать кота, чем зимой колоть лед на улице. Почему нет.
«СП»: — Вы сетовали на то, что публика подводит под ваши картины социальные коннотации. Действительно ли часто приходится сталкиваться с таким восприятием ваших работ?
— Очень часто. Особенно регулярно это случается знаете как? Ведь, по большому счету, мое творчество представлено в интернете. А интернет — такая живая среда. Там много «соавторов». Берется картинка, которую рисовал, и к ней приделывается какая-то подпись, к которой я не имею ни малейшего отношения. И потом меня начинают обвинять в чем-то. Особенно это связано с кризисом на Украине. Когда идет информационная война, люди стараются на какую-то сторону меня перетянуть, притянуть за уши. Ну и потом: люди сейчас очень сильно политически озабочены. Во всем видят политический контекст, подоплеку. Нарисуешь оранжевого котенка — они видят в этом «оранжевую революцию», кота с топором — значит, речь идет о Крыме. Как-то так. Скорее, надо у людей спрашивать. Чего у них в голове, то они и стараются проецировать на то, что видят.
«СП»: — Если говорить о социальном явлении — насколько это нормально, на ваш взгляд?
— Думаю, что в интернете очень много таких людей… ненормальных, скажем так. Не то что их совсем много — но они очень заметны и задают тон, и кажется, что все сумасшедшие. Ну, пусть. Что я могу с этим сделать? Да ничего не могу.
«СП»: — Вы производите впечатление человека, которому глубоко не интересно происходящее вокруг…
— Нет, мне важно, что происходит. Но я в своем творчестве это никак не проявляю. Ну, как если бы я, будучи фермером, выращивал бы овощи, а грядки располагал таким образом, чтобы высказать свою политическую позицию. Конечно, как гражданин, как любой человек — слежу за политическими вещами. В творчестве это только если подсознательно где-то мелькнет. Скорее, влияет реакция на социальные явления — вроде отношений между соседями, друзьями, родственниками в квартире.
«СП»: — По вашему мнению, картины Васи Ложкина могли бы быть популярны за рубежом?
— Мне кажется, что нет. Они за рубежом интересны мигрантам из России, Украины, Белоруссии, Казахстана, Прибалтики. Они понятны тем, кто из СССР. Понимаете, на многих картинках надписи на русском — они просто могут быть непонятны для иностранного человека.
«СП»: — В целом — по менталитету.
— Да, это чисто наш юмор.
Корреспондент интернет-издания «Свободная Пресса» Николай Кузнецов
http://svpressa.ru/culture/article/124343/
Теги: Вася Ложкин, Культура, Живопись, Интервью